|
Основы жилищно-коммунального хозяйства
в Москве, как принято считать, были заложены 355 лет
назад "Наказом о градском благочинии" царя Алексея
Михайловича. В царском наказе речь шла, прежде всего,
о противопожарной охране, не случайно 30 апреля -
в день, когда в 1649 г. "Наказ" вступил в силу, -
отмечается профессиональный праздник российских пожарных.
Объезжая город по распоряжению Алексея Михайловича,
служители, помимо "береженья от огня", следили, "чтоб
в улицах и в переулках бою и грабежу и корчмы и табаку
и иного никакого воровства и распутства не было",
то есть надзирали и за порядком в целом.
Задолго до этого нормативной основой
внутренней жизни русского города являлся византийский
"Прохирон" ("Закон градский"), включавшийся на Руси
в сборники церковного права - Кормчие книги. Многие
нормы "Закона градского" вошли в принятое в том же
1649 г. Соборное уложение царя Алексея Михайловича.
Впрочем, патриарх Никон позднее настоял, чтобы городские
власти в своей деятельности руководствовались не Соборным
уложением, а "Законом градским" из Кормчей книги.
То, что городская жизнь должна была
протекать по правилам, освященным авторитетом церкви,
не было случайным. В православной Руси город в целом
воспринимался как освященное место. Еще в "Слове о
законе и благодати" киевского митрополита Иллариона
(середина XI века) описывался "град, величием сияющем,
... иконами святых блистающий и ими освящаемый, фимиамом
благоухающий, славословиями божественными исполненный
и песнопениями святыми оглашаемый". При закладке города
служились молебны с пожеланиями счастливой жизни горожанам
- "здравия с долгоденствием им даруй, житие их укрепи,
дома их исполни всякого блага!" Соответственно и жители
должны были стараться жить "в мире и единомыслии",
заботясь об окружающих и городе в целом.
"Закон градский" и Соборное уложение
предусматривали меры, чтобы живущие рядом никак не
стесняли друг друга. Было запрещено строить дома "близко
межи соседа своего", чтобы "никакой тесноты тому соседу
не делать". Также не разрешалось ставить вблизи соседнего
двора печи и поварни, которые могли бы побеспокоить
соседа дымом. Особенно в Соборном уложении оговаривался
случай, когда владелец высоких хором сбрасывал мусор
на более низкий дом соседа. Нарушителю грозил за это
снос дома.
Власти уделяли большое внимание недопущению
скученности построек. В конце XVI века при царе Федоре
Ивановиче была проведена кардинальная перестройка
Москвы, заново размечались улицы, сносились стоявшие
не на месте дома. Для свободного проезда власти велели
делать переулки через каждые 10 дворов. Была установлена
достаточно большая ширина улиц и переулков - 12 и
6 саженей (21 и 10,5 м). Впрочем, на деле московские
улицы редко достигали в ширину 8 саженей, а чаще всего
были 2-3 сажени шириной (3,5-5 м), а переулки иногда
суживались до сажени (1,76 м). События конца XVI -
начала XVII века (Смутное время) привели городскую
застройку в полное расстройство, однако уже в 1620-е
гг. власти стали выяснять, "каковы были улицы и переулки
мерою в ширину устроены наперед сего при Федоре Ивановиче".
Все, что не соответствовало планировке XVI века, указано
было сносить.
Существует мнение, что в старину
русские города строились стихийно, без всякого плана.
В подтверждение этого приводят в пример Петербург
с сетью прямых проспектов в сравнении с лабиринтом
изогнутых московских улиц и переулков. На самом деле
прямоугольная городская планировка известна с глубокой
древности и ненамного моложе свободной радиально-кольцевой.
Сравнивая две эти градостроительные системы, Аристотель
(IV век до н. э.) делал вывод: "Расположение домов
считается более красивым и более отвечающим жизненным
нуждам, когда улицы идут прямо, по новейшему способу,
однако для безопасности в военном отношении, наоборот,
лучше тот способ планирования города, который существовал
в старину".
Помимо преимущества при обороне города
со свободной планировкой были лучше приспособлены
к местному ландшафту. Столица Византии - Константинополь
- при своем основании в IV веке первоначально имела
регулярную планировку. Чтобы провести прямоугольную
сеть улиц по сложному рельефу местности - "семи горам
и семи глушицам (заливам)", императору Константину
пришлось "и горы рыти, и нижние места наполняти, и
на глушицах столбы каменные ставить, и на них своды
сводити, и ровняти место". Однако цель не была достигнута.
Через столетие император Юстиниан перестроил византийскую
столицу по радиальной планировке. Именно после этого
Константинополь стал тем поражающим русских путешественников
Царьградом, в котором величественная архитектура соединялась
с уникальной красотой местности.
Москва с многочисленными возвышенностями
и низинами естественно развивалась как город с радиально-кольцевой
сетью улиц. К тому же всегда оставалась реальная угроза
вражеского вторжения, а кольцо укреплений было предпочтительнее
квадрата, поскольку при одинаковой длине оно защищало
большую площадь. В наше время трудно представить,
что некогда главной "коммунальной услугой" для горожан
было обеспечение их безопасности за крепостными стенами.
Само слово "город" первоначально означало огражденное
крепостной стеной место.
Ответственными за оборонительные
сооружения были "городовые приказчики". Строительством
и ремонтом городских укреплений занимались специальные
каменщики и плотники. В Москве их проживало более
тысячи человек в трех слободах, при необходимости
дополнительно приглашали мастеров из других городов.
Возможно, именно этих работников "городового дела"
следует считать первыми тружениками "коммунальной
сферы".
Однако защита родного города была
общим долгом всех его жителей. Лишь доносилась весть
о приближении к столице вражеских полчищ, как москвичи
"вси обще начинаша град крепити", чтобы потом биться
на его стенах. В мирное время горожане также участвовали
в строительстве укреплений - копали рвы, насыпали
земляные валы, возили строительные материалы. Обычно
москвичи договаривались выполнять эти работы по очереди,
но нередко на масштабное строительство собирали всех
подряд - "без выбора".
Случалось, что строительство укреплений
требовало от москвичей немалых жертв. В конце XIV
века ради рытья защитного рва через Кучково поле в
Москве пришлось снести часть жилых домов, но работа
так и не была доведена до конца. "Много бысть людям
убытка, хоромы разметали и много трудишася и ничтоже
доспеша" - отзывался об этом летописец. Бывало и так,
что городские укрепления терпели ущерб от жителей.
Например, некоторые пристраивали дома прямо к Китайгородской
стене и выламывали в ней ниши, чтобы устроить себе
кладовки или дровяные склады. С этим власти решительно
боролись, строительство вблизи крепостных стен оказалось
под запретом.
То, что можно подвести под современное
понятие "жилищно-коммунальное хозяйство", в XVII веке
существовало разве что в царских дворцах. Был там,
например, собственный водопровод, проведенный в 1601
г. "из Москвы-реки на государев двор на Конюшенный
на большой, по подземелью великой мудростью". В 1633
г. кремлевский водопровод был перестроен и усовершенствован.
Теперь вода поднималась в огромный бак в Свибловой
башне, а оттуда по свинцовым трубам подавалась "на
царский двор ради великого потребования". Заведовал
этим хозяйством "водовзводного дела мастер", получавший
за свою работу большие для той поры деньги - 20 рублей
в год (простые ремесленники зарабатывали раза в четыре
меньше). В царском хозяйстве трудилось 188 истопников
- "комнатные" занимались печами в многочисленных теремных
помещениях, "мовные" топили бани.
Свой штат истопников, водовозов и
прочей прислуги, обслуживавших бытовые нужды, имелся
и у бояр и других вельмож. Простые же москвичи должны
были рассчитывать на самих себя. Городское хозяйство
с них больше спрашивало, чем давало. Для поддержания
в городе чистоты обыватели должны были содержать на
свои средства 75 ярыжных и 6 извозчиков с лошадьми
и телегами. Такая команда, обходившаяся горожанам
в 750 рублей в год, предназначалась для уборки мусора
и вывоза его с улиц, но, как правило, занималась этим
только перед царскими выездами. Раз в шесть лет с
москвичей собирали "мостовые деньги" на ремонт бревенчатого
покрытия на главных улицах. Этот ремонт часто ложился
на плечи самих окрестных жителей или нанятых на их
средства мастеров.
Пожалуй, самой хорошо организованной
коммунальной службой в деревянном городе была противопожарная
охрана. Все жители Москвы были включены в специальную
роспись, где и с чем им быть в случае большого пожара:
бедным - с ведрами, топорами и баграми, зажиточным
- с "водоливными трубами". Несмотря на всю свою важность,
строгие меры пожарной безопасности весьма затрудняли
жизнь простых москвичей.
В соответствии с "Наказом о градском
благочинии" 1649 г. запрещалось топить дома, бани
и мыльни, а также зажигать огонь для освещения летом,
а также весной и осенью в жаркую и ветреную погоду.
За всем этим тщательно следили объезжавшие улицы сторожа
и приказчики. Варить еду и печь хлеб разрешалось в
поварнях или, при их отсутствии, в специальных печах,
устроенных на огороде, вдали от домов, и укрытых щитами
от ветра. В крайнем случае, если в доме находился
больной или роженица, надлежало просить у властей
разрешение согреть помещение. Начальник, осмотрев
больного, разрешал топить в доме печь, но только раз
в неделю и в присутствии приставов, готовых залить
пожар водой. В холодную и ненастную погоду по царскому
указу разрешалось готовить еду в домах, но только
в течение четырех утренних часов, топить помещения
можно было дважды в неделю - в четверг и воскресенье.
При ветре зажигать печи в избах запрещалось и в "указные
дни".
Постепенно быт москвичей медленно,
но улучшался. В течение XVI века большинство горожан
перешло с курного отопления своих жилищ на печи с
трубами. Для постройки и регулярного ремонта таких
печей приглашались умелые мастера-печники, которые
"всегда посматривают внутри и на печи и по сторонам
и щели замазывают глиной, а под новым кирпичом поправят,
где выломалось, и от огня не страх и спать на ней
хорошо или чего посушить". Над печью устраивали "искрянник
глинян или железен и хотя и низок потолок, ино не
страх огня".
Более глубокие колодцы, добиравшиеся
до чистой воды, копали теперь колодезные мастера,
воду из них поднимали не простой веревкой, а воротом.
К концу XVII века стало все больше появляться каменных
домов, этому способствовало то, что власти для поощрения
каменного строительства поставляли желающим кирпич
с рассрочкой оплаты на 10 лет. Такая вот была тогда
своеобразная "ипотека".
При Петре I в городской жизни стало
больше строгости. Надзирал за порядком московский
обер-полицмейстер, руководствовавшийся составленной
царем-реформатором соответствующей "Инструкцией".
Петр стремился постепенно перевести
Москву на регулярное планирование, поэтому указывал,
что "все жилое строение, ежели кому случится что вновь
построить или старое переставить, и оное б все было
строено по указу по улицам линейно, и никакое б строение
из линии не выдавалось, но чтоб со временем улицы
и переулки были равны". Петр распорядился строить
в Китай-городе только каменные дома, а в Белом и Земляном
- только деревянные, но все строения крыть черепицей.
Окончательно запрещались в городе "черные избы" с
курным отоплением, разрешались лишь печи на фундаменте
и с трубами, которые следовало регулярно чистить.
У дворов, стоявших у рек, было предписано "делать
обрубы и насыпать землей накрепко, чтобы и по берегам
проезд был свободным", то есть устраивались набережные.
Началось мощение улиц камнем. В
1712 г. на каждые 10 городских дворов было положено
выбрать человека, ответственного за чистоту на улице,
чтобы "всякий сор сметать рано утром". Каждому жителю
было велено собирать в своем дворе и поблизости нечистоты
и свозить их в "указанное место", за неисполнение
данного указания полагался штраф. Строго запрещалось
сваливать нечистоты в Москву-реку и другие водоемы.
При Екатерине II, когда в Москве
уже стало не хватать чистой воды, были приняты дополнительные
меры к тому, "чтоб в Москву-реку и в прочие сквозь
город текущие воды никто никакого сору и хламу не
бросал и на лед нечистот не вывозил". Тогда же было
положено начало сооружению первого водопровода из
Мытищ. Он открылся в 1804 г., москвичи получили возможность
брать воду из специальных бассейнов или пользоваться
услугами водовозов. В 1858 г. было разрешено подключение
к водопроводу учреждений, предприятий и частных лиц,
но только в самом конце XIX века вода была действительно
проведена в дома москвичей, тогда же появилась и городская
канализация. К тому времени в Москве уже полным ходом
шло строительство многоквартирных домов, в них зажигались
по вечерам керосиновые лампы, на улицах - газовые
фонари, грохотали первые трамваи, "градское благочиние"
приобретало знакомые черты.
Д. Никитин,
кандидат исторических наук
|
